Гузель Санжапова — одна из самых известных в России социальных предпринимателей. 11 лет назад она оставила карьеру в IT-сфере и вернулась в родную деревню Малый Турыш в Свердловской области, чтобы сохранить семейную пасеку. Так появился социальный проект «Малый Турыш».
Сейчас предпринимательница стала символом социального бизнеса и доказывает всей стране, что развивать свое дело в селах и деревнях можно и нужно.
В интервью «Деловой газете. Юг» Гузель Санжапова рассказала, почему в России мало зарегистрированных социальных предприятий, как нужно снимать видеоролики для краудфандинговых платформ и с какими трудностями приходится сталкиваться при ведении бизнеса с семьей.
Социальное предпринимательство
— Сейчас в России насчитывается около 10 тыс. социальных предприятий, всего же субъектов МСП в стране 6,3 млн. Чем, на ваш взгляд, обусловлено такое малое количество социальных предпринимателей? Что обычно препятствует развитию таких компаний, а что, напротив, способствует?
— Сама процедура вступления в реестр социальных предпринимателей предполагает некоторые сложности. И для бизнеса не всегда очевидно, зачем туда вступать. Например, в эти 10 тыс. социальных предприятий мы не входим.
— Получается, что не все предприниматели видят в этом смысл и, соответственно, мы не имеем точной статистики?
— Абсолютно точно. Большинство предпринимателей занято тем, что они что-то предпринимают. Поэтому, как мне кажется, многие просто не обращают внимания на какой-то реестр. К сожалению. Думаю, здесь есть некоторая недоработка.
Более того, наверняка есть предприниматели, для которых социальная направленность их бизнеса — это просто привычная составляющая. Они считают себя обычными предпринимателями, как и все. Причин может быть много.
— Что, на ваш взгляд, сейчас может мотивировать людей создавать социальные предприятия?
— Мне кажется, что определенного контекста нет. Но, по моему опыту, а я лидер социальных проектов, люди очень часто затевают социальный бизнес потому, что у них есть какая-то личная боль, которую они пытаются закрыть. Помочь себе, своей семье, а дальше уже и всем остальным.
Но чем больше мы будем говорить о том, что так тоже можно и так тоже классно, тем больше будет появляться социальных предпринимателей. Вернее, я думаю, что их уже много, просто об этом не говорят вслух.
— На ваш взгляд, нужно больше говорить о таких предприятиях?
— Абсолютно точно. У нас недостаток больших, классных, добрых историй. Ведь продается у нас другое. Поэтому история про добрых и милых бабулечек обычно будет выбрана явно не на первую полосу. У каждой газеты есть задача продать тираж, у каждой газеты есть задача повысить читабельность. К сожалению, люди кликают в нашу эпоху на заголовки, которые будоражат.
— Сейчас многие говорят о кадровом дефиците. Можно ли частично решить эту проблему при помощи социального предпринимательства?
— Проблема кадрового голода сейчас есть во всех сферах, и это даже не про социальное предпринимательство. Дефицит кадров сейчас везде. У этого есть много причин, одна из них — демографическая яма. Я не знаю, насколько социальные предприниматели могут способствовать проблеме решения кадрового вопроса, потому что нам тоже нужны сотрудники.
Но мы одни из немногих, кто изначально открыто и равно относится к кандидатам, которым может быть 75 лет. У нас изначально нет предубеждений относительно этого, потому что основная цель и задача социального бизнеса — сделать так, чтобы качество жизни людей, в том числе и в деревнях, было выше.
У нас нет предубеждений относительно возраста сотрудников, относительно их навыков. Бывают разные социальные предприятия, есть и те, кто трудоустраивает людей с ограниченными возможностями. И абсолютно точно мы на рынок труда можем выводить какое-то количество тех людей, которые до недавнего времени не были востребованы. Скоро будут востребованы вообще все. Поэтому у нас нет каких-то базовых городских стереотипов.
Раньше о Москве я слышала, что чем старше ты становишься, тем тяжелее найти работу. Я думаю, что это в какой-то момент начнет меняться, кадров реально не хватает. Например, моя мама работает на скорой помощи 40 лет и давно может уйти на пенсию. Но вопрос: придут ли на смену молодые специалисты? Работать на скорой помощи очень тяжело. Нехватка кадров катастрофическая. Эту проблему нам, к сожалению, не решить ни за год, ни за два, ни за три. Нужно выучить молодое поколение, чтобы оно захотело работать, а это довольно сложный процесс.
— Еще одна проблема, о которой говорят, — отток населения из деревень и сел в крупные города. На ваш взгляд, можно ли развивать именно социальное предпринимательство в небольших поселениях, чтобы люди из них не уезжали?
— Развитие бизнеса на удаленной территории, в деревне само по себе уже является социальным проектом. Просто потому, что никто особо не хочет этого делать. Развивать очень специфический кейс, когда на предприятие устраивают пенсионеров или людей с ограниченными возможностями где-то в деревне… Давайте мы не будем об этом мечтать, а будем говорить хотя бы о том, чтобы больше предпринимателей появлялось на небольших территориях.
— А что нужно для того, чтобы больше предпринимателей появлялось в деревнях и селах?
— Во-первых, нужна смелость. Во-вторых, нужно молодое поколение. Чтобы ребята, которые сейчас живут на таких территориях, поверили в то, что бизнесом заниматься можно. Что малое предпринимательство вполне себе может быть престижным, может приносить деньги. Надо мной очень часто могут посмеяться, но я говорю, что деревня вообще-то очень богатая. У нас есть много того, чего в городе нет, но что люди очень хотят.
Но для начала нужно встать с дивана и понять, что ты будешь делать, что будешь производить. А дальше появляется очень-очень много вопросов. Если ты продукт произвел в деревне, что с ним дальше делать? Как выстраивать логистику? Как выстраивать каналы продаж? Потому что произвести легко, всегда очень сложно продать. Как ты будешь дотягиваться из деревни до людей в городе? Что ты будешь им говорить? Насколько предприниматель понимает свою целевую аудиторию, кому он будет продавать свой продукт? Это все очень сложные вопросы, которые требуют внимания. Если очень захотеть, то со всем можно разобраться.
При этом я искренне верю, что единственный, кто может сейчас вдохнуть жизнь в деревню, в село, — это предприниматель. Бесполезно строить красивую инфраструктуру и ставить новенькие фонари, когда нет тех, кто создает рабочие места, кто платит налоги. Люди нам катастрофически нужны и в деревнях, и в маленьких городах.
— На примере своего бизнеса сказали бы вы, что вам удалось все-таки развить деревню?
— Люди в деревне живут в любом случае. Вопрос только в том, как и насколько эта деревня имеет потенциал вырасти. Я понимаю, что нашему проекту в этом году 11 лет, и очень сложно судить о той же демографии. Но однозначно могу сказать, что у нас в деревне 10 лет есть работа. До этого 30 лет работы не было. Это хорошее изменение? Мне кажется, что да.
У нас летом есть подработка, где несколько сотен человек могут собирать ягодки, отдавать их на производство и получать какие-то дополнительные деньги. У нас есть лагерь, в котором дети учатся зарабатывать.
Мы вроде бы сделали много, а вроде бы очень мало. Просто потому, что проблема, которая существует, очень большая. Но наша задача — создать в деревне прецедент. Я вижу много предпринимателей, у которых бизнесу сейчас четыре-пять лет. Они ко мне подходят и говорят: «Гузель, спасибо, я когда-то посмотрел ваши выступления, посмотрел фильмы о вас и тогда понял, что могу гораздо больше!». Это и есть моя задача сегодня. Просто быть и говорить о том, что мы все с вами можем тихонечко делать свою работу. И делать так, чтобы появлялось больше и больше предпринимателей. Я уверена, что их уже очень много. Вопрос только в том, что большинство не рассказывает свою историю широко. Большинство предпринимателей — о них никто не знает. Но когда о тебе знают, когда о тебе говорят — это один из путей выстраивания каналов продаж.
— Видите ли вы, что сейчас предпринимателей в деревнях становится больше? Наблюдаете ли такую тенденцию?
— На самом деле сельских предпринимателей стало больше не в этом и не в прошлом году. Пинком к этому в первую очередь была пандемия. Мне кажется, что это было одним из факторов — когда люди задумывались, что можно качественно, классно жить в деревне, нужно только придумать, как зарабатывать «городские» деньги. Думаю, в ближайшие пять лет мы узнаем очень много историй предпринимателей. Сейчас есть очень большой запрос на такие истории у людей. Все очень устали, и хочется каких-то добрых новых историй.
Я часто летаю по России и вижу реально много предпринимателей, которые в своих маленьких городах, маленьких деревнях что-то делают. Каждый раз я спрашиваю, почему о них никто не знает. То есть сейчас у таких предпринимателей стоит задача выйти в информационную повестку. Сделать так, чтобы о них узнали.
Единственное, это очень тяжелый труд, к этому нужно готовиться. Не два дня, а желательно месяц или два. Но это будет хорошим инструментом, который может помочь и аудиторию отстроить, и сделать так, что тебя заметят.
Семейный бизнес
— Сейчас многие предприниматели ведут бизнес совместно с семьей, и вы тоже начинали вести свой бизнес в семейном формате. Какие преимущества и недостатки вы видите у такой модели ведения своего дела?
— Вести бизнес с родственниками — это огромное испытание и для бизнеса, и для семьи. Могут быть абсолютно разные ситуации. Семейный бизнес хорош тем, что люди всегда объединяются вокруг одной цели. Но мне очень хочется пожелать всем семейным предпринимателям, чтобы бизнес не был их единственным занятием. Очень хочется, чтобы люди учились разделять личное и рабочее, в рамках семьи в том числе.
Когда мы бесконечно всей семьей работаем, работаем и работаем, а потом вдруг оглядываемся и задаемся вопросом: «А как же мы жили?». Понятное дело, что наша работа — это тоже наша жизнь. Но когда же мы были обычными людьми, которые не выполняют никакую рабочую функцию, не решают отдельные вопросы? Это главная задачка, и она самая сложная.
— Получается, что такое смешение ролей может печально отразиться на всех. Как вам удалось разделить личные и деловые отношения?
— Это очень тяжелый вопрос. На самом деле, когда у тебя семейный бизнес и все гиперответственные, очень сложно все бросить и просто побыть дочкой и отцом. Или мужем и женой, а не директором и коммерческим директором. Очень сложно в рамках семейного бизнеса вечером за ужином не обсуждать работу, а обсуждать, например, предстоящий отпуск или фильм, который недавно вышел. Мне бы очень хотелось, чтобы люди не забывали просто жить.
— Получается, главный совет, который бы вы дали семейным предпринимателям, — это не забывать о личных взаимоотношениях?
— Фактически так. Не только о взаимоотношениях, но и о своем времени. Нужно давать себе время, нужно проживать выходные вместе, куда-то вместе ездить и не обсуждать при этом работу. Отсутствие такого отдыха в долгосрочной перспективе может много чего испортить. Мы через это проходили, проживали как детско-родительские, так и партнерские отношения. Это очень большое испытание, и нам местами было очень-очень больно.
Краудфандинг
— Если говорить об историях, то большую роль в развитии вашего бизнеса сыграл краудфандинг. Актуален ли сейчас такой метод получения средств и как начинающему предпринимателю можно подать себя, чтобы привлечь внимание?
— Слово «краудфандинг» я всем всегда говорю на протяжении 10 лет. Это абсолютно великолепный инструмент, но нужно на него смотреть не с точки зрения денег. Краудфандинг — это история не про деньги, это история про маркетинг, про пиар, про возможность рассказать о себе как можно шире, а дальше уже продвинуть свой продукт. Это про выстраивание отношений с аудиторией. Для нас это всегда было возможностью в первую очередь рассказать историю. Как мне кажется, это нам очень помогло.
— Как вам удавалось выстраивать контакт со всеми, кто за вами наблюдал? Что нужно учитывать молодым предпринимателям, если они хотят заходить на платформы для краудфандинга?
— Если не полениться и посмотреть все краудфандинговые проекты по порядку, то будет ощущение, что ты смотришь сериал. Здесь есть пара важных моментов.
Первое — это честность. Люди, даже по ту сторону экрана, терпеть не могут фальшь, когда где-то нарушена логика. У нас всегда в логике все было базово: вот мед, вот бабушки, вот ягодки, вот банка продукта. Если мы продадим вот столько-то банок, мы сделаем что-то конкретное. Вы можете нам помочь, и мы на эти деньги купим сушилки для ягод — больше бабушек будет работать. То есть логика всегда предельно проста, это как две прямые, легко улавливаемые линии.
Второе, что важно сказать про честность, — она должна быть во всем, в том числе и в картинке. Если у тебя есть только смартфон, то снимать видео нужно на смартфон. Если у тебя в этот момент растянутые коленки у штанов — и ладно. То есть у нас никогда не было задачи сделать картинку лучше, чем она есть на самом деле. Это тоже очень чувствуется. Была пара проектов, в которых видео было сделано уже профессионально. При этом мы не наряжались, но я быстро заметила, что как только ты начинаешь делать профессиональную картинку, то тебя начинают воспринимать как человека из телевизора или как звезду. Понятное дело, что, когда ты используешь краудфандинг, когда о тебе пишет пресса, у тебя есть шлейф. Но мы очень быстро поняли, что мы так не хотим.
Мы абсолютно обычные люди и хотим, чтобы другие себя могли с нами идентифицировать.
Был как-то раз комментарий: «Я так тоже могу пойти и на айфон снять видео». Но мы намеренно делаем так, чтобы каждый мог сделать то же самое. За всю историю я что-то не припомню проектов, которые пытались сделать то же самое.
— А что бы вы посоветовали предпринимателям, которые сидят и думают, какой бы им бизнес начать? Нужно ли сначала прописывать бизнес-план, или можно просто взять и сделать?
— Когда мы начинали всю историю с медом, то никаких бизнес-планов не было. Это просто был сильный душевный порыв. Мне хочется пожелать всем предпринимателям и тем, кто думает начинать бизнес, поймать такой душевный порыв, когда ты больше не можешь сидеть на месте. Нужно желание в первую очередь, а не деньги. Либо можно потом всю жизнь думать: «Чего ж я не попробовал!».
Беседовала Дарья Коробская