Связать свою жизнь с дизайном одежды Олег Левицкий решил 15 лет назад. Тогда он, будучи студентом-химиком Кубанского аграрного университета, параллельно поступил в учебно-производственный комбинат пошива одежды. Именно в тот момент Олег понял, что мода станет его постоянным спутником жизни.
Как отмечает сам дизайнер, обучение на базе учебно-производственного комбината отличается от учебы в вузе или училище тем, что есть возможность сразу оттачивать мастерство на учебном производстве.
Первый шаг на пути в закулисье подиумов дизайнер сделал, устроившись в краснодарский магазин джинс мерчандайзером. Вторым шагом стала работа в том же месте, но в качестве менеджера по закупкам. Далее полетели заграничные командировки, встречи, модные показы, шоурумы, договоры…
Решение создать собственный бренд Олег принял еще за два года до увольнения из магазина. Когда время пришло, сначала открыл маленькую экспериментальную студию, где совершенствовал навыки портного и закройщика. Следующим этапом стал небольшой шоурум. Затем снова учеба — обучение стилистике, материаловедение, повышение квалификации, крой методом наколки.
Первой моделью дизайнера стали брюки из классической костюмной шерсти прямого кроя с карманами наискосок и лампасами. Причем лампасы молочного цвета, вспоминает Олег, были размещены изнутри. Эта вещь стала первой, которую дизайнер создал, отшил и продал. Именно тогда он понял, что занимается своим делом.
Сейчас модели дизайнера представляются на Московской неделе моды. «Деловая Газета.Юг» решила узнать у Олега Левницкого, как образование химика повлияло на его творческий путь, как отличить настоящего дизайнера от коммерсанта в сфере моды и в каком эмоциональном состоянии проще всего создавать шедевры.
— В названия брендов зачастую вкладывают особый смысл. Что вложили вы в имя своего бренда?
— У меня двойное название — Deconstruction Culture by Levitsky. На первый план я иногда ставлю свою фамилию. Но Deconstruction Culture, она же культура деконструкции, это философия разрушения. Но не в плохом смысле слова. Это та культура, когда в одежде соединяются ткани разных фактур, которые теоретически и совмещать нельзя было. Это шерсть и кожа, шелк и хлопок. Или, допустим, у меня бывают модели, которые напоминают пиджак, но сшиты по лекалам рубашки. Это как паззлы, которые выпадают, не соединяются, но если ты их компонуешь, то получается очень гармонично. Это про разрушение привычных стереотипов.
— Не возникает порой сожаления, что не пошли работать по первоначальному образованию?
— Ни капли не жалею, и даже наоборот считаю, что мое образование в области химии мне очень помогает в работе с материалами, фактурами и тканями.
Кроме того, я успел поучиться в политехническом университете на кафедре отечественной истории в аспирантуре. Но я ее не окончил, потому что мне нужно было работать и развиваться, а заниматься наукой времени не было. Но это образование тоже помогает мне в том, что я преподаю историю моды, историю модных домов, читаю лекции о стиле, о современной моде, о трендах. Я помогаю студентам понять тренды и тенденции современной моды, как она изменяется, и как культурный код нашей страны проявляется в одежде и других аспектах культуры.
— Насчет культурного кода нашей страны — какой он? Влияет ли он и сейчас на моду?
— Да, конечно, влияет. Юбки, сарафаны, кокошники, да и другие элементы народного костюма до сих пор оказывают большое влияние на современную моду, декорирование одежды и на крой.
Ведь все эти летние сарафаны, которые сейчас носят во всем мире… вообще-то, их прародитель — русский сарафан на лямках. Русское искусство в целом связано с модой. Мировые кутюрье, даже не российские, ни единожды вдохновлялись нашей русской культурой, искусством, и потом выпускали модели на подиум.
Я считаю, что русская культура и искусство занимают около 70% моего вдохновения при создании одежды. Я вдохновляюсь формами, фасонами, историей русского быта и культуры, каждый сезон внося изменения в свои коллекции. Только каждый сезон я вдохновляюсь различными временами: 90-е, 19-й век, крепостное право, 18-й век. То есть я всегда провожу эту линию, и у меня часто в одежде возникают элементы в виде кокошников, либо могут появиться орнаменты, отсылающие к определенному времени.
Русская культура и искусство всегда вдохновляли меня, и я никогда не перестану черпать из них идеи. Это было всегда, до всего, с самого начала моего пути в мире моды. Русская культура и одежда богаты на вдохновение, и я всегда нахожу его в них.
— А кастомизировали ли вы винтажные вещи, которые сами по себе имеют отношение к русской истории?
— Да. Ни для кого не секрет, что кастомизация — это переосмысление, когда ты даешь вещи вторую жизнь. У меня есть линейка одежды в данном направлении. Иногда я работаю с ней шире, когда нахожу что-то новое. Например, у нас был КСК (Камвольно-суконный комбинат — прим.ред), и там удалось найти старые красивые пиджаки, которые шили для формы в советское время. Также удалось найти трикотаж, который ранее отшивали для «Динамо», и переосмыслить его, подать по-новому.
Добавлю, что сейчас, конечно, идет в целом переосмысление винтажа. Винтажные фасоны, крой и силуэты вошли в моду, они появляются на подиумах. Такое ощущение, что эти модели одежды из прошлого — из 90-х, 80-х, 70-х годов, или даже из 2000-х.
— Была ли ваша первая коллекция тоже связана с историей?
— Да, первая коллекция посвящена как раз одному историческому периоду. В ней были лонгсливы из хлопка, юбки из кожзама голубого и черного цвета, брюки, а также рубашки и куртки, похожие на советские. И я даже помню, что эта у меня коллекция называлась «НЭП», т.е. «Новая экономическая политика». Это 20-30-е годы, тогда одежда была для производства, для труда. Оттуда я вдохновился линиями и силуэтами.
— Получается, вы всю свою дизайнерскую жизнь совмещаете историю и одежду?
— Обязательно. Я считаю, что дизайнером человек может называться только когда он имеет, во-первых, образование. Училище, университет, учебно-производственный комбинат. То есть когда он понимает, как все работает изнутри, а не просто дает задания закройщикам, портным и художнику-модельеру.
Во-вторых, дизайнера от человека, который просто занимается коммерцией и продает одежду, отличает вдохновение. Дизайнер, в первую очередь, чтобы создать ту или иную одежду, вдохновляется каким-то периодом в истории, каким-то событием, картиной или полотном. Может, он где-то просто увидел определенные складки ткани, и из этого уже что-то рождается.
И дизайнер — это тот человек, который всегда находится в поисках, который всегда вдохновлен чем-то, у которого каждая отшитая вещь может что-то рассказать. В ней всегда должны быть история, философия, концепт.
— Иногда говорят, что людям искусства проще творить в меланхоличном состоянии. Правда ли это? Может, как раз в таком настроении и можно найти больше вдохновения?
— Это подмечено абсолютно верно. Потому что меланхоличное состояние — это не состояние плохой грусти, а скорее полного спокойствия и каких-то воспоминаний. У меня часто в таком спокойном, меланхоличном состоянии приходят очень классные и достаточно крутые идеи.
В таком состоянии рождается красивая вечерняя женская одежда, летящие платья. Либо мужские костюмы — сдержанные, модные, но в то же время напоминающие о чем-то. Поэтому такое состояние, для нас, дизайнеров, очень ценно. Оно не часто приходит в силу суеты и вечной спешки, но тем не менее.
— Не так давно вы представляли мир моды Краснодарского края в Москве. Отражаются ли особенности юга в ваших моделях?
— В том числе, конечно же, отражаются. Во-первых, в принципе, бренд южный, и у нас на юге действительно есть свои особенности. У нас используются легкие, тонкие ткани, достаточно яркие цвета. Если говорить проще, то мы российский бренд с южным акцентом. Я опираюсь и на климатические, и на погодные условия, и на то, что у нас рядом море. Я часто использую голубые цвета в рубашках, тонкие белые сорочки для отдыха на юге. Поэтому, конечно, мы отражаем и атмосферу региона.
— А какие сейчас ткани, цвета и фасоны пользуются наибольшей популярностью?
— Этот сезон весна-лето, да и будущая осень, уже однозначно сложился из природных, спокойных цветов. Например, популярны оттенки спелой ржи — они желтоватые, мягкие, теплые. Или какие-то землянистые, коричневые цвета. Может быть даже нежные, зеленые, как весенние листочки. Из более ярких цветов могут быть оттенки спелой вишни, грейпфрута или красного апельсина, мяты или фиалки.
Соответственно, по тканям применяется обязательно лен, хлопок, тонкая шерсть, вискоза. У нас сейчас вообще тенденция пошла к натуральным тканям. Это связано даже не с экологичностью, а с хорошим составом, с максимально приближенным к 100% натуральности.
То есть популярно все, что связано с природой, с окружающим нас миром. Все, что навевает спокойствие.
— Видно, что вы живете своим делом. Что дарит вам самую большую радость в бизнесе?
— Больше всего меня радует, и я не перестаю это повторять, когда человек, который пришел получить услугу или одежду, остается доволен.
Люди иногда хотят поменять свой стиль, но очень боятся. Тут я уже выступаю не дизайнером, а стилистом. И вот те, кто хочет изменить свою жизнь, приходят ко мне. Ведь порой одежда способна изменить мышление и ритм жизни, а в последующем и саму жизнь. У меня были и те, кто приходил в возрасте 50-60 лет, и мир для них начинал играть новыми красками.
Поэтому самое важное для меня — это довольные люди, которые потом пишут, насколько уверенными они чувствуют себя в новых костюмах, как их одаривают комплиментами. Думаю, для любого дизайнера самое главное — признание и оценка его работы.
— Есть ли у вас планы по дальнейшему развитию своего бренда?
— Думаю идти только вперед и не останавливаться. Конечно же, мне хотелось бы открыть свое небольшое производство. Но пока, к сожалению, финансовой возможности нет, поэтому отшиваю на аутсорсе.
Конечно же, очень хочу открыть свой собственный магазин в центре города с красивым дизайном, который как раз будет отражать концепцию бренда. Конечно же, там будут присутствовать элементы русского быта, искусства и культуры. Это будет и магазин, и шоурум, и музей. Мне бы хотелось, чтобы там были картины русских художников, элементы антиквариата под стеклом, старинные кокошники. Люди смогут как приобрести вещь, так и насладиться культурой, историей.
Все это в планах. Никто не говорит, что нам легко, потому что свое дело — это очень тяжело, рискованно и сложно. Но самое главное — не останавливаться, ведь движение — это жизнь. А как только ты приостанавливаешься, то очень сложно опять вернуться в колею.
Дарья Коробская
Редакция «Деловая газета. Юг» поддерживает малый и средний бизнес и рассказывает истории создания локальных брендов. Этим некоммерческим проектом в рамках озвученной президентской политики мы хотим поддержать предпринимателей, которые решились на создание своего дела.
Герои серий постоянных редакционных обзоров «Деловая газета. Юг» — представители МСП, многие из них только в начале своего пути, но им уже есть чем поделиться, рассказать, какие шаги в развитии своего дела были удачными, а где они совершили ошибку.
О важность поддержки МСП неоднократно говорил президент России Владимир Путин. В своем послании 29 февраля 2024 года он обратил внимание, что малый и средний бизнес вносят все более значимый вклад в экономический рост.
«Нужно создать все условия, чтобы малые и средние компании развивались динамично, а качество этого роста повышалось за счет высокотехнологичных направлений производственного бизнеса», — заявлял глава государства.
Также ранее Владимир Путин обозначал необходимость поддерживать и способствовать продвижению отечественных брендов на всех уровнях, в том числе в СМИ, социальных сетях и новых медиа.
Информационный обзор редакции